- 15.10.2014
- 3023 Просмотра
- 3 комментария
Глава 4 (часть 4 из 4-х)
ДВА АСПЕКТА СВОБОДЫ ДЛЯ СОВРЕМЕННОГО ЧЕЛОВЕКА
Ссылки на начало: Э. Фромм. Бегство от свободы.
Глава 1 Свобода - психологическая проблема?
Глава 2 Обособленность индивида и двойственность свободы
Глава 3 Свобода в эпоху Реформации
Глава 4 часть 1 Два аспекта свободы
Глава 4 часть 2 Любовь, эгоизм, алчность, нарциссизм
Глава 4 часть 3 Человек продает не только товары
Глава 4 часть 4 От свистка в темноте светлее не станет...
Глава 4 часть 1 Садизм и мазохихм
«В следующей главе мы … покажем, как в попытках избавиться от одиночества и бессилия мы готовы отказаться от собственной личности, либо подчиняясь новым формам власти, либо подстраиваясь под общепринятые шаблоны поведения.» Э. Фромм
Как мы видим, новая свобода, которую принес индивиду капитализм, усугубила воздействие, уже оказанное религиозной свободой протестантства. Индивид стал еще более одинок; стал инструментом в руках подавляюще превосходящих сил, внешних по отношению к нему; он стал "индивидом", но индивидом неуверенным и запуганным.
Некоторые факторы помогали ему справиться с внешним проявлением его внутренней неуверенности. Прежде всего его "я" могло опереться на обладание какой-то собственностью. "Он" как личность и принадлежащая ему собственность были неразделимы; одежда человека или его дом были частью его личности в той же мере, как и его тело. Чем меньше он чувствовал, что он "кто-то", тем больше нуждался в собственности. Если у индивида не было собственности или он ее терял, то ему недоставало существенной части нормального "я", его не считали полноценной личностью ни другие, ни он сам.
Другие факторы, на которые опиралось "я",- это престиж и власть. Частично они были производными от обладания собственностью, а частично являлись прямым результатом успеха в сфере конкуренции. Восхищение других людей и власть над ними укрепляли ту поддержку, которую давала собственность, составлявшая опору неуверенного индивида.
Для тех, у кого не было ни собственности, ни социального престижа, источником личного престижа становилась семья. Там индивид мог ощутить, что он "кто-то". Жена и дети ему подчинялись, он играл главную роль на домашней сцене и наивно воспринимал эту роль как свое естественное право. В социальном плане он мог быть никем, зато дома царствовал. Кроме семьи, чувство значительности давала человеку и национальная гордость (а в Европе нередко и классовая, сословная). Даже если он сам, лично ничего из себя не представлял, он был горд принадлежностью к группе, которую считал высшей по отношению к другим сравнимым группам.
Эти факторы, поддерживающие ослабленную личность, необходимо отличать от тех, о которых шла речь в начале главы: от действительной экономической и политической свободы, возможностей личной инициативы, развития просвещения. Эти последние факторы на самом деле усиливали личность и вели к развитию индивидуальности, независимости и рациональности.
"Поддерживающие" факторы лишь помогали компенсировать неуверенность и беспокойство; они не излечивали, а только залечивали эти недуги, маскировали их и тем самым помогали индивиду не испытывать свою ущербность. Однако чувство уверенности, основанное на поддерживающих факторах, всегда было лишь поверхностным и сохранялось, лишь пока и поскольку эти факторы продолжали существовать.
…
Реклама апеллирует не к разуму, а к чувству; как любое гипнотическое внушение, она старается воздействовать на свои объекты эмоционально, чтобы заставить их подчиниться интеллектуально. Реклама этого типа воздействует на покупателя всеми средствами: ему снова и снова повторяют одни и те же формулы; на него воздействуют авторитетом какой-нибудь звезды общества или знаменитого боксера, которые курят именно эти сигареты; его привлекают и одновременно притупляют его критические способности сексуальными прелестями красавиц, изображенных на плакатах; его запугивают тем, что от него дурно пахнет, либо поощряют его мечты о внезапной перемене в жизни, которая произойдет, как только он купит вот эту рубашку или вот это мыло.
Все эти методы в основе иррациональны, они не имеют ничего общего с качеством товаров, они усыпляют и убивают критические способности покупателя, как опиум или прямой гипноз. В такой рекламе есть элемент мечты, воздушного замка, и за счет этого она приносит человеку определенное удовлетворение - точно так же, как и кино,- но в то же время усиливает его чувство незначительности и бессилия.
По сути дела, эти методы усыпления способности к критическому мышлению гораздо опаснее для нашей демократии, чем открытые нападки на нее; в смысле же воздействия на человеческую личность они гораздо безнравственнее непристойной литературы, издание которой наказуемо. …
Методы политической пропаганды усиливают чувство ничтожности избирателя, так же как методы рекламы воздействуют на покупателя. Повторение лозунгов, упор на такие факторы, которые не имеют ничего общего с принципиальными разногласиями,- все это усыпляет его критические способности. Ясное и рациональное обращение к его мышлению - это скорее исключение, нежели правило в политической пропаганде, даже в демократических странах. Сталкиваясь с размерами и мощью партий в том виде, как это изображено в их политической пропаганде, отдельный избиратель не может не чувствовать себя крошечным и ничего не значащим.
…
Все это вовсе не значит, что реклама и политическая пропаганда открыто признают незначительность индивида. Совсем наоборот: они льстят индивиду, придавая ему важность в собственных глазах, они делают вид, будто обращаются к его критическому суждению, его способности разобраться в чем угодно. Но это лишь способ усыпить подозрения индивида и помочь ему обмануть самого себя в отношении "независимости" его решений. Вряд ли нужно оговаривать, что пропаганда, о которой я говорю, не является полностью иррациональной, что в пропаганде различных партий и соответственно кандидатов имеют некоторый вес и рациональные факторы.
…
В развитие чувства индивидуального бессилия вносит весомый вклад и угроза войны. Разумеется, войны были и раньше. Но со времени последней войны средства уничтожения так чудовищно выросли, что смертоносному действию войны теперь подвержены все без исключения; угроза войны превратилась в кошмар, который нависает над жизнью каждого человека и усиливает его чувства страха и собственной беспомощности, хотя многие, может быть, и не осознают этого, пока их страна еще не втянута в войну.
Нарисованной выше картине соответствует "стиль" нашего времени в целом.
= неоглядность городов, в которых индивид теряется; здания, высокие, как горы;
= непрерывная акустическая бомбардировка радио;
= газетные заголовки, сменяющиеся трижды в день и не дающие времени сообразить, что же на самом деле важно;
= ревю, в которых сотни девушек демонстрируют способность истребить свою индивидуальность и действовать с точностью механизма в огромной слаженной машине;
= бьющие ритмы джаза - все это лишь отдельные черты того общего положения вещей, при котором индивид противостоит не зависящим от него огромным величинам, ощущая себя песчинкой в сравнении с ними.
Все, что он может,- это "пойти в ногу", как марширующий солдат или рабочий у конвейерной ленты. Он может действовать, но чувство независимости и собственной значимости он потерял.
Насколько преисполнена чувствами страха и незначительности масса средних американцев, хорошо видно из популярности мультфильмов о Микки-Маусе. Один и тот же сюжет этих фильмов - при всем многообразии вариантов - состоит в том, что кого-то крошечного преследует нечто подавляюще сильное, огромное, угрожая убить или проглотить малыша.
Малыш удирает, в конце концов ему удается спастись или даже как-то навредить своему врагу. Люди не стали бы постоянно смотреть одно и то же, пусть и в разных вариациях, если бы этот сюжет не затрагивал чего-то очень близкого их собственной эмоциональной жизни. Очевидно, что крошечное создание, преследуемое жестоким и сильным врагом,- это сам зритель; именно так чувствует себя он, с такой ситуацией он отождествляет свою собственную.
Но конечно, это не могло бы иметь постоянной притягательности, если бы не было счастливого финала. Зритель переживает все свои страхи, свое чувство ничтожности, но под конец получает утешительное ощущение: несмотря ни на что, он все-таки спасется и даже победит сильного врага. Однако - и в этом состоит весьма существенная и грустная сторона "счастливого конца" - его спасение зависит главным образом от его способности удирать и от непредвиденных случайностей, мешающих чудовищу поймать его.
…
Однако чувство изоляции и бессилия индивида, выраженное этими авторами и ощущаемое множеством так называемых невротиков, нормальным средним человеком совершенно не осознается. Осознать его слишком страшно - и человек прячет его под рутиной своих повседневных дел, под признанием, которое он находит в личных или общественных связях, под деловым успехом и целым рядом развлечений - "повеселиться", "пообщаться", "покататься" и т.д.
Но от свиста в темноте светлее не станет.
Одиночество, страх и потерянность остаются; люди не могут терпеть их вечно. Они не могут без конца влачить бремя "свободы от"; если они не в состоянии перейти от свободы негативной к свободе позитивной, они стараются избавиться от свободы вообще. Главные пути, по которым происходит бегство от свободы,- это подчинение вождю, как в фашистских странах, и вынужденная конформизация, преобладающая в нашей демократии.
Прежде чем перейти к описанию этих двух социально обусловленных путей "бегства", я должен попросить читателя вникнуть вместе со мной в тонкости психологических механизмов этого "бегства".
С некоторыми из этих механизмов мы уже встречались в предыдущих главах; но чтобы полностью понять психологическое значение фашизма, а также автоматизирующего человека конформизма в современных демократиях, необходимо не только иметь общее представление о психологических явлениях, но и конкретно знать, как они происходят.
Это может показаться лишним отступлением от темы, но без него не обойтись. Без знания социального и культурного фона нельзя правильно понять психологические проблемы, но точно так же нельзя понять социальные явления, не зная действия лежащих в их основе психологических механизмов. В следующей главе мы проанализируем эти механизмы, выясним, что происходит с индивидом, и покажем, как в попытках избавиться от одиночества и бессилия мы готовы отказаться от собственной личности, либо подчиняясь новым формам власти, либо подстраиваясь под общепринятые шаблоны поведения.
(1) Эта проблема подробнее рассматривается в статье автора "Эгоизм и любовь к себе" .
(2) Близкую формулировку любви дает в своих лекциях Салливен. Он утверждает, что для предподросткового возраста характерно возникновение в межличностных взаимоотношениях импульсов, ведущих к особой удовлетворенности - "через другого" (товарища). Любовь он рассматривает как такую ситуацию, при которой удовлетворение любимого так же важно и желательно, как удовлетворение самого любящего.
(3) Это слово обозначает "наниматель" и одновременно "использователь" (от глагола t о employ использовать).- Прим. перев.
(4) Основы понимания проблемы отчуждения заложены Гегелем и Марксом. Ср., в частности, введенные Марксом понятия "товарный фетишизм" и "отчужденный труд".
(5) Изложенный здесь анализ самоуважения был отчетливо сформулирован в неопубликованной лекции Эрнеста Шехтеля "Самооценка и ёпродажа" личности"
(6) Первое издание книги вышло в 1941 году, до распространения телевидения.- Прим. перев,
Продолжение следует...
Э. Фромм "Бегство от свободы"